Исток этой работы - несколько слов Иисуса о детях. Они просты и всем известны, но обладают такой мощью, плотностью и неисчерпаемостью смысла, что остаются для нас загадкой. Не притязая разгадать ее до конца, автор предлагает здесь ряд коротких размышлений, надеясь, что они смогут послужить "тусклым стеклом" для тайны, которая светит в ловах о "малых сих" (от автора). Сюжет "Теофании детства" невозможно пересказать. Здесь нет строгости системы или солидности трактата; читатель остается с автором один на один без обременительного присутствия посредников и комментаторов. Мы следуем за потоком тщательно подобранных размышлений, связанных между собой внутренней логикой, и вдруг замечаем, что они словно движутся в каком-то танцующем ритме. В этом ритме шаг за шагом раскрывает себя исходная интуиция втора: взгляд новорожденного возвещает собой Царство Божие, передает его ощутимое присутствие. Из послесловия Павла Зелинского 2-е издание, исправленное и дополненное.
